Старшие в роду

Станичный атаман постоянно обращался к совету старейшин. Не каждый удостаивался чести быть приглашенным в его состав. Учитывалось здесь многое: и пожилой возраст (а следовательно, богатый житейский опыт), и безупречная воинская служба, и награды, и примерное ведение хозяйства.
Такой совет имелся в каждой станице, и без него, по существу, не обходились ни станичный сход, ни проводы в армию, ни лагерные сборы новобранцев; к нему прислушивались, его решения регулировали всю жизнь в станице.
Уважительное отношение к старшим было принято в семье. Казаки издавна считали, что старик в доме - лицо почитаемое, воля его - закон для всех. Слово отца в доме было главным, без него не начинали даже есть.
Семья рассаживалась за обеденным столом в определенном порядке: "Впереди сидит отец с матерью, подле него старший сын, затем второй, третий и так далее. Подле матери сидит старшая невестка, подле нее вторая... Все тихо и безмолвно. Дети отвечают лишь на вопросы отца или матери. После обеда молятся Богу, благодарят отца и мать за хлеб-соль и расходятся по работам". Выйти из-за стола младшие могли только после того, как вставали взрослые.
Такое уважение к старшим было золотым стержнем, который крепил и держал всю семью изнутри. И это при том, что в некоторых домах постоянно находилось от 25 до 30 человек (с пожилыми родителями могли жить пятеро сыновей со своими женами и детьми).
К родителям дети почтительно обращались на "вы". Авторитет отца и матери считался непререкаемым. Они были постоянным примером для детей. Им подражали, их возвышали, старались быть похожими на них: "мамаша сказала", "мамаша обидится", "папаше не понравится такое", "они наказывали" (в смысле давали советы) - эти слова слышались в казачьем доме изо дня в день.
Памятуя пословицу "Женился на скорую руку да на долгую муку", старшие долгое время держали брачную инициативу в своих руках. Впрочем, уже во второй половине XIX века, по наблюдению Ф.А.Щербины, у казаков "почти исчезло принудительное заключение браков; вообще в семейном быту заметно стало развиваться личное начало, ярче стало обнаруживаться уважение к личности".
Казаки редко хвалили своих детей, считая, что человека хвалит его работа. Допустим, отец рассматривает подшитый сыном хомут, ему нравится, как это сделано, но в присутствии сына он скажет всего два слова: "Хороша работа!" - а сын счастлив: отец заметил его старание и умение.
Большим грехом считалось обмануть родителей.
Когда старшие находились в комнате и о чем-то беседовали, дети не имели права заходить и мешать их разговору. Если все же кто-то из детишек отваживался пойти к ним, то он должен был, постучавшись, открыть дверь, спросить разрешения войти и остановиться у порога, ожидая, когда родители его спросят: "По какому делу ты пришел?" Заметьте - делу!
Когда приходили гости, считалось неприличным присутствие при этой встрече детей. Единственным исключением был приход родственников.
В присутствии старших никто не ругался чёрными словами. Боевой казак, георгиевский кавалер, когда возвращался домой, стыдливо прятался от матери, если собирался закурить.
Старшие, в свою очередь, заботились не только о хозяйственном благополучии, но о том, чтобы все в доме жили дружно, мирно. Собираясь на базар, отец семейства не забывал спросить каждого в семье, что бы тот хотел получить в подарок. В частности, невесткам, чтобы они не ссорились из-за обновок, покупались одинакового цвета платья, юбки, отрезы материи.
Если казачонок где-нибудь на улице напроказничает, заберется в чужой сад за яблоками - самым угрожающим для него было предупреждение: "Ну, подожди, я твоему деду все расскажу!"