Дорогой работник

В жизни казачьей семьи были трудные моменты, когда испытывались её крепость, жизнестойкость.
Покупка коня и воинского снаряжения требовала от казака больших денег. Если на службу отправлялись два сына, то снарядить обоих в полной мере не было возможности.
Долгое отсутствие в семье двух взрослых работников весьма ощущалось. Казаков брали на службу вначале на четыре года, но этот срок мог удлиниться и на все десять.
Газета тех лет писала: «Тяжело живется казачьим семьям, у которых за выходом на службу мужчин остались женщины, подростки, старики» («Кубанские областные ведомости», 7 июля 1896 г.).
Старшими на этот период в семье становились или бабушка, если дедушка часто болел и не мог в полную силу заниматься хозяйством, или один из сыновей, если его по каким-то причинам не призывали в армию.
Несмотря на отсутствие главных работников, перерывов или сбоев в ведении казачьего хозяйства старались не допускать.
Казаки воспитывали детей в строгости, в работе и заботе о ближнем. Настрой на работу прививался сызмальства. Бывало, отец заскочит на лошади домой по дороге в поле, но, как бы ни спешил, обязательно скажет:
- И не забудьте, как будете ехать на косовицу, взять пятилетнего Ванюшу - снопы будет поправлять на мажаре.
Дети рано узнавали, что, как и когда делать в казачьем хозяйстве; если что и забывали - старшие подсказывали.
Поначалу занимались прополкой огорода и бахчи, затем работой посложнее. Мальчики старались брать работу "потяжельше". Может, потому, согласно воспоминаниям старожилов, "мужеского пола ребенок в нашем казачестве от 12 до 18 лет считается дорогим работником".
Девочкам же на заготовке сена или уборке хлеба отводилась роль погонышей: они обычно садились на переднюю лошадь, направляя её. Вторая, свободная лошадь на упряжи тянула за собой механическую косилку, на металлической сидушке которой сидел братишка и следил за процессом.
Дома девчонок уже ожидали шести-семилетние братья: верхом на лошади они катали по кругу каменные катки и таким образом молотили хлеб.
Но самая трудная работа доставалась тем девочкам, которые оставались на поле и шли следом за косилкой, сбрасывавшей колоски на сторону. Следом шли женщины и вязали снопы. Их укладывали крест-накрест по 10-15 снопов в одной копне, эти копны называли крестами.
За день дети уставали до такой степени, что утром их трудно было разбудить. Взрослые прибегали к испытанному способу: обещали ребенку купить обнову - девчонкам новое платье, выходные чувяки, ребятам - хромовые сапоги для церкви и ярмарки, детскую казачью форму для школы.
Особой заботой в конце лета была доставка камыша на топливо, если по каким-то причинам не наготовили кизяков. И здесь тоже не обходилось без участия детей. Камыш они не косили - это было опасно, можно было порезаться, потому косили его взрослые на мелководье. А когда выносили на берег, то дети связывали его в снопы, укладывали на мажары и перевозили домой.
Если заготовленного летом камыша зимой не хватало, за ним ездили на дальнюю речку или ставок. Там на льду специальными стругами срезывали сухой камыш под корень, укладывали в сани, сверху туго натягивали веревку. Осенью работы было поменьше. Ребятам оставался присмотр за домашней птицей и животными: коровами, лошадьми, овцами. Девочки рукодельничали: вышивали крестом рушники и настольники, пряли пряжу или ткали домашнее полотно - красна, в котором нуждалась вся семья.
Может сложиться мнение, что казачата не любили или не умели отдыхать. Это было не так. Стоит только вспомнить двенадцать годовых праздников церкви, в которые не работали. Кроме того, каждое воскресенье ходили в церковь. А каждый вечер после работы выходили на завалинку, грызли семечки. Находилось время и поговорить, и поспорить, и поиграть.