Орудие труда на Кубани - чистик

Земля-матушка!
Это присловье часто можно было слышать в кубанских хуторах и стани­цах. В нем отразилось особое отношение казаков к земле, убеждение в нера­сторжимом слиянии человека и природы.
Впрочем, по-другому и не могло быть. Земля кормила, она была осно­вой хозяйства. Имея собственный пай, казак чувствовал себя свободным, чем мог похвалиться далеко не всякий в тогдашней России. Соответствен­но и обращение с землей становилось поистине сыновним: бережливым, трепетным.
«Линейцы, отмечали в XIX веке «Кубанские областные ведомости», - делают свои нивы аккуратно, грудья тщательно разбивают боронами, так что вспаханное поле представляется как бы настланным сырцом чернозема» («КОВ», 3 августа 1874 года).
В той же заметке корреспондент сообщает, что казаки охотно используют не «ветхозаветные» плуги, а усовершенствованные, немецкие. Были у тог­дашних земледельцев и свои «календарные» сроки сева зерновых культур: «... линейцы на озимый хлеб начинают пахать уже с июня месяца, а в августе при первом дожде уже производят засев».
Но что особенно удивило тогдашнего корреспондента, так это прополка казаками наделов пшеницы: «... на Линии (имеется в виду северо-восточная часть Кубани. - М.) очень часто можно видеть в поле сотни женщин, девушек и разных ребятишек, старательно освобождающих свои хлеба от избытка сорных трав».
Нашему современнику тоже удивительно: неужели можно пропалывать пшеницу? Несколько гектаров? Вручную? Или, быть может, при помощи ка­кого-то инструмента?
Да, такой инструмент был. И без него в полевых работах казаки не могли бы обойтись. Назывался он чистиком.
Чистик - не тяпка, но сходство между ними есть.
Его сегодня не встретишь даже на стендах краеведческого музея, только в старых казачьих станицах порою мелькнет он в какой-либо семье и после работы спрячут его в сарае до следующего сезона.
Представьте себе закаленную железную полосу в два пальца шириной, длиной в 20—25 сантиметров. К ее верхней части припаяно широкое кольцо для насаживания на деревянную ручку. Верх железной полосы узкий, книзу расширяется на 4 - 5 сантиметров, кончик его затачивался.
Был еще один вариант этого инструмента. Назывался истоком. Внешне исток очень напоминал «сородича», но в отличие от чистика расходился кни­зу двумя зубьями, которые тоже затачивались.
Запасливый хозяин осенью на ярмарке покупал целую связку чистиков, по десять штук на проволоке, вешал их на видном месте в сарае, и те ожида­ли своего часа всю зиму.
В апреле, когда молодая пшеница поднималась в рост и ее начинали заби­вать густые круги осота, сурепки, молочая, хозяин спешно вывозил семью на прополку. Если этого было недостаточно, нанимал рабочих со стороны. Денег на их содержание хозяин не жалел, даже кормил их в поле - и все ради того, чтобы не упустить сроки прополки и не дать сорнякам «забить» пшеницу.
Такой усиленной прополки хватало до конца мая начала июня, после чего все повторялось. Но к тому времени прежней засоренности и уже не было, а значит, и сама работа проходила легче и быстрее.
Слово «чистик» - возможно, кубанское «изобретение»: в толковом слова­ре Даля его нет. Об этом говорит и распространенность на Кубани фамилии Чистиковы.